замечания и наблюдения о всём том, что может споспешествовать вообще успехам наук и в особенности каждой части.* * *
1819. Июнь. Шлюпы уже были в готовности, кроме некоторых столярных и малярных работ; по приказанию морского министра вытянулись на Малый Кронштадтский рейд, где против Средних ворот[93] на пять и три четверти саженях положили якори. Вместе с нами вышли также на Малый рейд шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный», назначенные к изысканиям на Севере.
23 июня. Морской министр, заботясь о скорейшем отправлении нас, сам с главным командиром Кронштадтского порта осмотрел шлюпы, на которых ещё продолжали разные работы.
24 июня. Июня 24-го в Кронштадт прибыл государь для обозрения тех судов, которые по собственному его назначению понесут Российский флаг в отдалённейшие пределы Юга и Севера. Государь посетил шлюпы «Восток» и «Открытие»; осмотрев всё, и пожелав нам благополучного плавания, государь возвратился чрез Ораниенбаум в Петергоф. В продолжение сего дня работа адмиралтейских матросов была остановлена, а на другой день вновь началась и продолжалась до самого снятия с якоря.
25 июня. Начальника второго отряда М. Н. Васильева и меня пригласили в Петергоф, и мы были представлены государю. При сем случае государь передал приказание, «чтобы мы во время пребывания у просвещённых, равно и у диких народов, снискивали любовь и уважение; сколь можно дружелюбнее обходились с дикими народами и без самой крайности не употребляли огнестрельного оружия». Потом мы были приглашены к столу государя; после обеда возвратились на шлюп.
Князь Лобанов-Ростовский,[94] который на собственной своей яхте прибыл из С.-Петербурга в Кронштадт, прислал мне в подарок путешествие Будена[95] и атлас к оному. Подарок сей впоследствии времени был мне полезен и был тем для меня приятнее, что служил доказательством желания нам успеха в предстоящих трудах.
26 июня. По указу государственной Адмиралтейств-коллегии я отправился в С.-Петербург для приёма денег, ассигнованных на жалование и другие надобности, а капитан-лейтенанту Завадовскому приказал стараться сколько можно успешнее привести все работы к концу, также принять порох, огнестрельные снаряды и фейерверки, приуготовленные для диких, чтобы дать им понятие о европейских пиротехнических забавах, особенно тем, которые гостеприимным принятием заслужат нашу признательность. Одним словом, всё, что нужно для приобретения уважения и благоприязни диких народов, было предусмотрено, всё выбрано лучшее и доставлено на шлюп.
3 июля. Окончив предстоявшее мне дело в С.-Петербурге, я возвратился на шлюп и нашёл, к величайшему моему удовольствию, что все мои приказания исполнены с точностью и шлюпы совершенно готовы. Вскоре прибыл морской министр; он желал проводить нас некоторое расстояние на своей яхте.
4 июля. 4 июля назначено нам сняться с якоря. В 6 часов пополудни при свежем ветре от ONO, проходя бастионы Средней и Купеческой гавани, где находились: главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор вице-адмирал Моллер, флотский начальник контр-адмирал Коробка и многочисленное собрание народа, мы видели изъявления всеобщего нам желания счастливого плавания, зрители махали шляпами и кричали: «ура!». Мы отвечали, прокричав пять раз «ура!» С сердечным чувством благодарности и, отсалютовав крепости, прибавили парусов. Шлюп «Мирный» также снялся с якоря и следовал за шлюпом «Восток». Скорый ход и темнота ночи скрыли от нас то место, которое сегодня казалось нам местом очаровательным.
Второй отряд, шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный», снялись с якоря и последовали за нами.
5 июля. 5 июля ветер был благополучный, небо ясное; мы занимались прибиранием всего к своему месту и приведением в походный порядок. Мы шли так скоро, что в 8 часов утра миновали створ Гогландских маяков в расстоянии одной мили от берега, а в 7 часов вечера прошли Кокшхарский маяк.[96] В 9 часов встретили эскадру под начальством вице-адмирала Крона;[97] она была в море для практики, состояла из шести кораблей линейных, двух фрегатов и одного брига. Упоминая о маяке, я должен сказать, что исправность нынешних маяков в Финском заливе и бдительное наблюдение за освещением оных старанием директора маяков генерал-майора Спафарьева столько облегчает плавание по Финскому заливу, что в ясную погоду нет нужды заботиться о точном счислении пути корабля, ибо днем маяки служат приметными местами, ночью верными указателями.
6 июля. В полдень по наблюдению мы находились в широте 59° 8’ северной. Имея Дагерортский маяк на S, мы шли при благополучном ветре по шести с половиною и по семи миль. В половине 5-го часа маяк закрылся в расстоянии около двадцати четырех миль.
К вечеру ветер стих, и сделалось безветрие. Мы тогда были в виду Естр-Гарнгольма;[98] следующие трое суток шли курсами, какими позволяло переменное маловетрие. Шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный» были ещё видны на горизонте. Шлюп «Мирный» отставал от нас; вместо того, чтобы убавить парусов, я приказал вахтенному учить матросов брать и отдавать у марселей рифы.
10 июля. Поутру погода была прекрасная; мы проходили очень близко датской крепости Христианс-Орт.[99] Я салютовал семью выстрелами; с крепости ответствовано тем же числом. Около полудня прошли северную оконечность острова Борнгольма в расстоянии полуторы мили. Сколько мы ни старались рассматривать предметы на острову, но за мрачностью ничего не возможно было отличить, а как шлюпы имели весьма быстрый ход, то и самый остров скоро исчез из глаз наших.
При свежем холодном ветре мы шли по семи узлов, и в 8 часов прошли Фальстербоу. С сего времени держали более к северу, чтоб войти в Зунд. В 11 часов ветер стих. Я приказал сделать сигнал «стать на якорь по способности». Глубина была девять сажен,[100] грунт – ил с песком. Шлюп «Мирный» стал на якорь по близости шлюпа «Восток».
11 июля. В 6 часов утра следующего дня снялись с якоря, вылавировали до первого бакана; тогда ветер настал благополучный и тихий. Хотя часа за два пред сим поднят был на фор-брам-стеньге гюйс при пушечном выстреле, что означает требование лоцманов, однакож они не приехали, и я решился идти прямо без лоцмана. Прошед первый бакан, который поставлен был на мели, от лоцманской деревни Драко[101] к югу, шлюп «Восток» приткнулся к мели.
Бакан может быть волнением сдвинут с места, но вероятнее, что лоцманы для своей выгоды не поставили оного надлежащим образом, чтобы иметь случай снять с мели судно, или подать оному помощь и получить плату. Я отверг их пособия, потому что уже успел спустить барказ, и сказал им, что буду жаловаться начальству. Между тем на маленькой лодке приехали другие лоцмана, которых мы приняли на шлюпы. Завезли с кормы верп с кабельтовом, весьма легко оттянулись и отошли на фарватер, где за противным ветром стали на якорь.
12